И кое-что из жизни своей прошлой.
***
My hand is slowly growing numb, as I
Hold up your little palm, that is afraid
To let me go. I need to do the dishes, and reply
To countless letters (- poetry will wait).
You’ve hardly had any experience at all, -
What do you dream of at this very instant? -
Your dad and I, your oatmeal in a bowl,
And something from your previous existence.
***
Он больше не невиннен, мой малыш.
Он научился различать отчасти
Как можно правду сделать клеветой.
Но так неловко польуется той,
Что иногда мне остается лишь
Болезненно лгунишке умиляться
И раскрывать его нехитрый блеф.
"Не может быть, чтобы съел конфеты лев..."
***
My little one is innocent no more.
In part, he learned to recognize the gain
Of turning truth to slander easily.
But he’s so awkward in convincing me,
His cuteness simply cannot be ignored,
And I must listen to the fibber once again,
And then expose the conflicts in his farce.
“I doubt the lion ate those candy bars…”
***
Мой сын, не открывая глаз, во сне
Сказал вдруг "мама". Дважды. "Мама, мама".
Мне было радостно, что быть с ребенком рядом,
Когда ему я снюсь, Господь позволил мне.
***
One night, without opening his eyes, my boy
Said “mama” in his sleep. Twice. “Mama, mama.”
The Lord allowed me to be near to hear him utter
These words while dreaming of me. O, what joy!
***
На расстоянии моей руки
Протянутой вперед – есть счастье!
Оно не вовремя снимает башмаки
И чистый пол затаптывает грязью,
Пока ко мне бежит наискосок
Просторной кухни с каверзным вопросом:
Печенье?Мячик?Ложку?Грушу?Сосу?
И у меня все есть. И я почти-что бог.
***
The distance of my arm stretched out –
And there’s my joy – only a step away!
It takes its shoes off and the dirt falls down
Onto the floor that I had washed today.
It zigzags to the kitchen, with a flood
Of endless questions and an anxious stare.
A ball? A cookie? Binky? And a pear?
I have it all. And I am nearly God.
***
Вот эта теплая щека
Каким-то образом возникла
Путем деления моих
(Пусть и не только) клеток.
И мне разрешено пока
Перед лицом других двухлеток
К обветренным щекам приникнуть
И целовать и нюхать их.
***
This warm and gentle cheek somehow
Came into being through
The splitting of my cells (and
Certainly, some others).
And I’m allowed, at least, for now,
In front of other toddlers.
To press my face to you,
And kiss and breathe their scent.
***
Мне отчего-то страшен темный дом.
В гостиной чудятся мне образы и тени.
Пугает кухни угольная темень.
Дверь на балкон, как в никуда проем.
И корридор - колодец с гулким дном.
И только в детскую, где спишь ты чутким сном
Без страха захожу, тебя целую в темя
И мрак является мне в качестве ином.
***
When it is dark, I do not feel at ease.
There’s shapes and shadows in the living room.
The kitchen seems as black as coal in gloom.
The terrace door leads to a dark abyss.
The hallway, too, appears a hollow well.
Only the nursery seems safe. I walk inside.
You’re sound asleep. I smile to myself.
And here I see the darkness in new light.
***
И ты, и я, и бабушка твоя
Локтем ударившишь, плохой увидев сон,
Мы инстинктивно призываем маму.
Но в случае твоем – я буду рядом.
А в случае моем – посредник - телефон
Позволит мамою утешанной быть мне.
А в случае ее – больней вдвойне.
***
When you, I, or your grandma hit
Our elbows, tossing through a restless night,
We call out to our mothers, by pure instinct.
But in your case, I’ll be here at your side.
For me, - a telephone negates the distance,
And in an instant, I can be consoled.
In grandma’s case, - she feels the pain twofold.
***
Я читаю, ты играешь рядом.
Мы сейчас в совсем иных мирах,
Но пересекаясь нежным взглядом,
Узнаю я больше о солдатах,
Ты же об Ахматовой стихах.
***
While I read, you’re playing war nearby.
We are in two different universes.
But as we glimpse each other, eye to eye,
I learn more about the soldiers passing by,
You, in turn, about Anna’s verses.
***
Ты в детский сад, а я в твою кровать.
(Пускай фрейдист, преодолев свой шок,
Себе найдет забавнее игрушки) –
Мне в сотни крат приятней досыпать,
Сон утренний на тоненькой подушке
Еще хранящей запах твоих щек.
***
You go away to kindergarten - and I fall
Into your bed. (The Freudians should find
More pertinent ideas to assess) -
My sleep becomes more pleasing hundredfold
When on your tiny pillow, I can sense
Some traces of the scents you left behind.
***
Твои в сравнении намного глаже щеки
Моих, уже готовых для морщин -
Веду игру со временем со счетом -
Тридцать один - один.
***
Your cheeks are soft and smooth, but mine
Will surely wrinkle soon, my son –
I keep the score, while playing against time -
It’s thirty-one - to one.
***
Я
убирая за тобой игрушки,
Сама играю в них. И нечто
Из мягкого оранжевого плюша -
Мой лучший собеседник. Много легче
Ему мне рассказать, что все идет к концу,
Чем, скажем, твоему отцу.
***
And as I put your toys away, I rest
And play with them myself. The one
Made out of orange plush is certainly the best
Companion of mine. It’s easier, my son,
To tell him that we’re drifting farther
Than, say, your father.
***
Ты спал, а я лежала рядом. В мой живот
Бесцеремонно упирались ваши пятки.
У той, что до сих пор внутри живет
Была как видимо назначена зарядка
И ощутим был каждый апперкот.
А ты, наружний, вел ударам счет
И пальцами босыми в беспорядке
Играл набор неслышимых мне нот
На животе моем – большом и гладком.
А я устав, но так и не поспав
Играла с вами в детский телеграф.
***
You slept beside me. And against my side,
The two of you, both, pressed your little toes.
The one, who to this day still lives inside,
Decided to work-out, I suppose.
Her uppercuts, it seemed, would not subside.
And you, exterior, kept counting her blows
And with your stretching legs, you tried
To drum the rhythm to the melody composed
Against my stomach – round, smooth and wide.
Through rather tired, I could not doze off –
I played the telegraph with -and between you – both.
***
Я жду вишневого ребенка своего.
Мой первый был клубничный, ну а этот
Так просит вишни, что унять его
И обьяснить, что вишня зреет летом –
Немыслимо. И вот консервный нож,
Меняя плоскость желтого метала,
Волшебный круг вишневого портала
Мне открывает. И наверно дно
Там все же есть, но размышлять о дне
В момент такой мне видится излишним.
Себе сама кажусь я этой вишней,
А мой ребенок – косточкой во мне,
Которая , придет ее черед,
Покинет плен, дождавшись с миром встречи –
И прорастет, и тоже даст свой плод.
И будет Сад Фруктовый – бесконечен.
***
I’m waiting for the cherry child of mine.
The first was strawberry, but this late-comer
Will not be soothed no matter how I try
To say that cherries ripen in the summer,
And so I grip the opener in my hand,
Cutting the surface of the yellow tin,
Just as the magic portal draws me in
To cherry paradise. And surely, it must end,
But thinking of it ending, I admit,
Seems so untimely and unnecessary.
Sometimes, I think that I’m, myself, a cherry,
The child inside of me - a cherry pit,
Whose long captivity will soon conclude,
To greet the world, so passionate and ardent,
And some day, also ripen and bear fruit,
And thus sustain the Everlasting Garden.
***
Такая нежность есть в твоих руках,
Когда они как лепестки жасмина
Ложатся мне на шею и плечо.
Ты так мала, что до сих пор еще
Мое письмо к тебе не слишком длинно,
Но так прекрасна - что в стихах оно...
***
Your arms become so gentle when they fall
Around my neck, as soft as jasmine petals,
And down across my shoulders, intertwined.
You are so little still, it seems that I
Don’t have the words to write you lengthy letters,
And yet so beautiful – I write to you in rhyme…
***
Ты - молчаливая. На ручках у меня
Ты созидательно молчанье сохраняешь.
И я уверена, что также как и я
На слово "счастье" рифму подбираешь.
***
You’re very quiet. In my arms, somehow
You’re silent, but inventive nonetheless.
And I’m convinced that just like I am now
You’re looking for a rhyme to “happiness”
.
***
Большая, теплая, поет.
Зачем-то долго гладит темя.
Усну - и пропадет на время.
Заплачу - на руки возьмет.
И снова ходит, напевая,
Прижав меня себе к плечу.
Еще не знаю, кто такая,
Но и другую не хочу.
***
Enormous, warm, she sings nonstop
And pats my head throughout the day.
I fall asleep – she fades away.
I cry – she comes and picks me up.
And once again, her song persists.
She’ll rock me gently till I’m sleeping…
I still don’t know just who she is,
But she is certainly worth keeping.
***
Моя судьба к мизинцу твоему
Привязана невидимою нитью.
Идти по суше и по морю плыть я
Могу лишь ей благодаря. А посему
Не отвергай предчувствия, наитья,
Что так должно быть. Смыслу вопреки
Овладевай искусством кукловода.
Ведь мне не нужно большего завода,
Чем минимальный жест твоей руки.
В неволей этой есть моя свобода.
И я пойду, с опаской как по льду.
Заматываясь в нити, будто в платье.
Теряя силы – укрепляя дух,
К тебе не куклою, но куколкой приду
И бабочкой забьюсь в твоих обьятьях.
***
Your pinky and my destiny are tied
With an invisible and frail thread.
Because of it, I am walking on the land,
And swimming in the sea. Do not deny
Your intuitions that our lives are set
As they should be. Rebel against intent,
And learn the powers of a puppeteer.
Since nothing else can wind me as near
As minor, trifling gestures of your hand.
In this captivity, my liberty’s appeared.
And I will rise, with caution, as on ice,
All twisted in the threads, as if in lace.
My strength is lost – my soul is vitalized,
Not just a doll, - a dolly, in disguise, -
A butterfly, - I’ll beat in your embrace.
***
Не понимая до сих пор, что ты моя ,
Я думаю, как с воровскою хваткой
Схвачу тебя в душистую охапку
И серым волком унесу в края,
Где горы – низки, а озера – мелки,
Где щеки – розовы, а волосы – тонки,
Где безбоязненно садятся мотыльки
На замершие циферблата стрелки.
***
Not comprehending - you belong to me,
I still envision, with a thievish clasp,
How I will trap you in a fragrant grasp,
And like grey wolf, carry you and flee
To shallow lakes, - to where the hills are low,
To rosy cheeks, - to where the hair is fine,
Where butterflies are settling below,
Without fear, on frozen hands of time.
***
Закрыть глаза и к щечке прислониться.
(Дюймовочка в объятиях крота),
Чтоб чувствовать как плещуться ресницы
И пахнет мандарином из рта.
***
To lean against her cheek and close one’s eyes,
(As though the mole embracing Thumbeline)
To sense her lashes splashing from surprise,
And how her mouth smells of tangerines.
***
Я лежу, а ты во мне лежишь.
Ты меня толкнула, но не больно.
Я смеюсь: ведь ты меня невольно
В первый раз сумела рассмешить.
Безымянная, под сердцем у меня
Рыбкою аквариумной бьешься –
На любое имя отзовешься,
Были б только нежны имена.
Я как будто сдвинута к хребту
Стражником не знающим покоя
Охраняю спящую в алькове
Незнакомую для света красоту.
Я лежу, а ты во мне лежишь
Продолжает лента Мебиуса виться.
Ноет сладкой болью поясница,
Новую вынашивая жизнь.
Может ли фиалка объяснить,
Что такое полнится нектаром?